Конечно, при условии, что они не войдут в противостояние с его, Массено, совестью.

- Мессиры?.. – окликнули монаха и волшебника. – Гуру?.. Мэтр?..

То был не управляющий Цитаделью Зла, а неопределенного возраста волшебник в халате, квадратной шапочке и просторных мягких шлепанцах на босу ногу. Взгляд его был каким-то отстраненным, на губах плавала легкая улыбка.

- Мир вам, мэтр, - вежливо кивнул солнцегляд. – Я смиренный брат Массено, вашего же имени чести знать не имею.

- О, я Курдамоль, - рассеянно отмахнулся волшебник. – Мэтр Курдамоль.

- Курдамоль Адорази? – уточнил Танзен. – Безумный гений Бельзедора?

- Я не безумный, - возразил Курдамоль. – А мы с вами знакомы? У меня ужасная память на лица, простите.

- Не знакомы, но вас знает каждый, кто работает в Кустодиане. Ваше имя на первой странице перечня магиозов. Не в самом начале списка, даже не в первой десятке, но все же.

- Знаете, немного обидно, - насупился Курдамоль. – Я не сделал ничего плохого, чтобы такое заслужить.

- С этим я бы поспорил, - сказал Танзен. – Не укройтесь вы у Бельзедора, вас бы давно отправили в Карцерику.

- Ну тогда я очень рад, что я у него укрылся, - улыбнулся Курдамоль. – Но ваши слова для меня большой сюрприз, мэтр... как вас?..

- Танзен. Магистр Метаморфозиса.

- Курдамоль. Магистр Трансмутабриса и Монстрамина. Хотя это вы уже знаете, полагаю.

- Знаю. Вы уже были бы профессором, мэтр, если бы не ваши сомнительные исследования. Возможно, получили бы премию Бриара.

- А, пустое, - отмахнулся странный волшебник. – Не премиями сыт чародей. А чем он сыт?.. а, да. Совсем забыл, зачем я здесь. Скоро обед, но перед ним меня просили что-то у вас взять... не помните?.. Ах да, точно. Души Тьмы. Частицы высшего элементаля.

- Зачем? – обманчиво спокойно спросил Танзен.

- Чтобы исследовать, конечно. Узнать больше. Разве не это главная цель всех нас? Узнать больше.

- И кто же вас об этом просил, мэтр?

- О, ну разумеется, Властелин. Темный. Мы ведь у него в гостях, вы в курсе? – забеспокоился Курдамоль. – Вас же не привели сюда с повязками на глазах?.. обоих...

Его взгляд замер на лице брата Массено, и тот невольно улыбнулся. Солнцегляды не так многочисленны, как богомолы, мешочники и другие монахи, поэтому не все узнают их по одежде. И уж подавно не всем известны тонкости Солнечного Зрения. Большинство считает солнцеглядов обычными слепцами.

- Мы знаем, где мы, мэтр Адорази, - нетерпеливо перебил Танзен. – Для чего вам частицы Антикатисто?

- А я вам все покажу сейчас, - заверил Курдамоль. – Прошу ко мне в лабораторию. Там очень много интересного, я все вам покажу. Я люблю показывать свою лабораторию.

- Мэтр Адорази...

- Кто такой мэтр Адорази? – заморгал Курдамоль. – Я, да, знаю. Это я. Но меня тут так никто не называет.

Танзен поглядел на Массено. Тот, возможно, тоже поглядел сейчас на него... или на Курдамоля. Очень сложно сказать, куда глядит солнечный монах – с его-то необычной способностью обозревать мир не из глаз, а сверху, словно паря над собственной головой.

- Пойдемте, мэтр, - предложил Массено. – Думаю, нам лучше исполнять просьбы наших хозяев, пока нас просят по-хорошему.

Танзен медленно кивнул. Ему претило передавать столь важные и опасные улики в чужие руки, тем более такие, но он не обманывал себя зря. Забывший собственную фамилию мэтр Курдамоль, безусловно, чудак и сам по себе скорее всего безобиден, но это Цитадель Зла. Безумному гению достаточно свистнуть, чтобы на Танзена набросилась орава прихвостней.

И среди них есть такие, что разотрут агента Кустодиана в пыль.

- Пойдемте, - согласился он.

Лаборатория Курдамоля оказалась просторной и очень уютной. Она больше напоминала гостиную зажиточного особняка, чем лабораторию волшебника. Множество книг и картин, глубокие кресла, столик с шахматной доской и тремя чашечками чая...

Чай оказался предназначен для Танзена и Массено. Но блюдущий аскезу монах вежливо отказался, а волшебник выпил, однако вначале пристально всмотрелся в ауру. На чае не оказалось никаких типовых проклятий или чар, не видно было и следов отравы. Если же там есть что-то редкое, не распознаваемое так легко... да нет, вряд ли. Темному Властелину незачем прибегать к таким сложностям, он может просто кинуть Танзена в яму со змеями.

- Присаживайтесь, - указал на кресла Курдамоль. – Наверное, следовало вначале пригласить вас присесть, а потом предложить чаю, но я немного перепутал. Кажется. Не хотите посмотреть моих новых хомунциев?

- Хомунциев?.. – переспросил Массено.

- Это общее название живых существ, которые настолько малы, что не видны невооруженным глазом, - пояснил Танзен.

- Моя главная специальность, - кивнул Курдамоль. – Обожаю этих малышей. Ведь без них на Парифате вовсе не было бы никакой жизни, вы понимаете? Они как крошечные добрые духи, что приглядывают за нами повсюду и творят благие дела. Оберегают нас от бед, творят для нас еду, заражают нас болезнями...

- Вы ненароком причислили болезни к благим делам, мэтр, - заметил Массено.

- В болезнях нет ничего плохого, что вы! – замахал руками Курдамоль. – Жизнь не прекращается, если вы заболеете, она просто переходит в новое состояние! В ваше тело проникают болезнетворные хомунции, что вступают в битву с хомунциями-стражами, и разве не интересно взглянуть, чем закончится их противостояние?

- Но ведь оно зачастую заканчивается смертью, - напомнил Массено.

- А разве смерть одного не жизнь другому? Хомунции разложат ваше тело, переведут его части в иное состояние, сделают удобрением для прекрасной флоры. Какую-то его часть, возможно, съедят животные или гоблины. Однажды я видел гоблинов, поглощающих только что умершего человека – и, поверьте, каждый из них считал это благом.

- Я тоже однажды такое видел, - сухо произнес Танзен. – Не очень аппетитное зрелище. Но ближе к делу, мэтр.

- Да-да, конечно, - подошел к лабораторному столу Курдамоль. – Вы ведь хотите взглянуть на образцы моих новых хомунциев?.. Да-да, вот он. Протрезвляющий хомунций. Думаю, я уже вот-вот его закончу, осталась самая малость.

- Протрезвляющий?.. – насторожился Танзен.

- О да, прекрасная разработка! – оживился Курдамоль. – Властелин тоже меня поддерживает! Вы знаете, что если колония этих хомунциев обитает в человеке, то защищает его от алкоголя в любом виде? Он просто не будет на вас действовать. Не нужно никаких заклинаний, не нужно убеждать друзей, что вы не пьете, поэтому не способны присоединиться к их дружеской пирушке... протрезвляющие хомунции надежно оградят вас от алкоголя. И я почти закончил. Не волнуйтесь, совсем скоро весь Парифат навсегда станет трезв.

Танзен немного побледнел. Будучи приверженцем пищевого метода получения маны, он делал особый упор на алкоголь. Чтобы восполнить магическую энергию, ему требовалось пить – и пить много. Пьянеть он при этом почти не пьянел, перепить его не мог почти никто.

Но если алкоголь перестанет быть для него алкоголем... не будет и маны. Танзен понял это прекрасно. Значит, придется переучиваться, менять основной метод – а это не такое быстрое дело, как кажется некоторым.

- Насколько уже близки к завершению эти ваши хомунции? – осведомился он.

- А, что?.. – рассеянно посмотрел Курдамоль. Он уже вертел в руках другую колбу. – Посмотрите вот на этого великолепного хомунция! Это простенькое, неказистое создание постепенно заменяет ткани в организме человека и других существ на мягкое вещество. Человек становится мягким!

- Что за вещество? – спросил Танзен.

- Мягкое!

- Но есть много мягких веществ.

- Ну это остаются все те же мышцы, кости и прочее. Просто они становятся очень мягкими.

- А они остаются эластичными?

- Да.

- Как резина? – предположил Танзен.

- Нет. Как набитый ватой плюш. Плюшевые люди! О, когда я выпущу этого хомунция из пробирки, мир содрогнется! Все, все люди станут мягкими и жалкими, с трясущимися ручонками! Ах-ха-ха-ха-ха-а!.. о чем это я?.. Ах да. Вы же принесли мне частицы кристаллизованной Тьмы. Где они? Дайте их мне.