- Должен вам сказать, мэтр, что вы круглый болван!

- Ах ты, сволочь!..

Когда-то конгресс был не более чем совещательным органом. Его создал император Азандр после разгона ордена Серебряных Магов. Просто подачка, небольшая уступка тем, кто считал, что Колдующий Император не должен решать все единолично. И до самого конца серебряного века конгрессмены просто выслушивали волю императора и голосовали, как тот хотел.

Но когда серебряный век сменился медным, когда был создан орден Медных Магов, когда императорский совет превратился в Конклав, а наместники провинций стали больше походить на вице-королей... конгресс забирал все большую силу. Становился все опасней и неуправляемей. Пускал корни. Из ручного парламента превратился в буйную вольницу чародеев-аристократов – и все реже оглядывался и на Конклав, и на Колдующего Императора.

Оопсан поднялся и вышел из ложи. Позади рухнула балка и что-то загорелось. Кого-то ударили стулом. Новое здание конгресса почти на десятую часть состоит из корония, но многие все равно ухитряются колдовать.

- Каждый день одно и то же, - устало произнес Оопсан, смыкая ладони и переносясь в малый дворцовый кабинет. – Я надеялся, что хоть кто-нибудь произнесет что-нибудь разумное.

- С нашим-то конгрессом? – фыркнул сидящий у проекристалла Ильтокелли. – Юноша, вы словно вчера родились.

Оопсан окинул сморщенного старца ровным взглядом. Ему самому перевалило уже за триста пятьдесят, но рядом с тысячелетним Ильтокелли он и впрямь мог показаться мальчишкой.

- Не вижу смысла вообще там присутствовать, - процедил Даскомедаль, ставивший отметки на карте. – Заседания конгресса каждый день повторяются с завидной регулярностью. Есть мнение, что их всех следует отправить вслед за императором.

- Я его не убивал, - сухо произнес Оопсан.

- Мы знаем, - хихикнул Ильтокелли. – Но слухи ходят. На каждый роток не накинешь платок.

Кроме Ильтокелли и Даскомедаля в малом кабинете присутствовала лишь Акк-Ва. Но она даже виду не подала, что заметила Оопсана. Финансовый советник слишком глубоко погрузилась в расчеты. Ее голова исчезла в серебрящемся смерче – там с бешеной скоростью мелькали иллюзии. В глазах старухи тоже рябило – она складывала, умножала, приводила к общему знаменателю.

- Наш бюджет трещит по швам, - меланхолично сказала она, поймав какое-то длиннющее число. – Я больше не уверена, что мы осилим Спектральную Сеть.

Оопсан ничего не ответил. Он прекрасно понимал, что нынешняя экономика Парифата – финансовый пузырь. Но зарубить Спектральную Сеть сейчас, после недвусмысленной воли последнего императора... почти что его предсмертного желания... Оксатти не простит. Ему сейчас дела нет ни до чего другого – весь ушел в свой любимый проект. Уверяет, что в законченном виде тот решит все их проблемы.

Оопсан в этом сомневался. Но пусть. Оксатти – самый юный член Конклава, но он гениален, этого не отнять. Возможно, он прав, и это впрямь станет решением.

Но завершение и внедрение Спектральной Сети займет не один год. И пока Оксатти с ним возится, остальной Конклав должен удержать Парифат от развала. Не дать конгрессменам поубивать друг друга и как-то утихомиривать орден Медных Магов.

Тот действительно чудовищно разросся, обнаглел и утратил всякую полезность. В этом юный Зар был прав. Но он не понимал, что именно из-за этого его невозможно просто взять и расформировать. Они элементарно... не позволят.

Да, Бриар сумел расформировать Золотых Магов – но он был Бриаром Всемогущим. Да, Азандр сумел расформировать Серебряных Магов – но это вылилось в кошмарный кризис и тридцать тяжелых лет.

Оопсан занимал пост первого советника уже больше века – и все эти годы он занимался латанием дыр. Исправлением ошибок предшественников. Предыдущих первых советников и тогда еще обладавших полнотой власти Колдующих Императоров. Орден Медных Магов вообще не следовало создавать или хотя бы изначально жестко его ограничить, но сделанного не воротишь.

Сейчас Медные Маги – это двести миллионов бездельников. Несметная орда напыщенных дураков, лишь малая часть которой занимается чем-то полезным. Все они содержатся за счет государственного бюджета, у всех непомерные аппетиты, и они крайне ревностно относятся к своим привилегиям. Стоит какому-нибудь конгрессмену обмолвиться о том, что не худо бы им поумерить аппетиты – и на него обрушивается шквал дерьма.

Они ведь и впрямь разорвут Парифат на кусочки. Оопсан почувствовал легкое головокружение и положил под язык облатку антиусталости. Он не помнил, когда в последний раз спал.

Надо поскорее определить наследника. Если будет выявлена конкретная личность, это усилит имперскую партию. Честно говоря, Оопсану были ближе взгляды республиканцев, но что угодно годится, если оно ослабит позиции разделителей.

Но определить наследника пока что не удается. Родовое древо запуталось настолько, что теперь просто невозможно сказать, кто там самый прямой потомок Бриара. А самый надежный способ, Сущность Хранителя Криабалов, сам о себе не кричит. Кто бы ей сейчас ни обладал, к кому бы она ни перешла – претензий на трон он не предъявляет.

Не знать об этой Сущности ее обладатель не может. Титульный лист Криабала специально несколько раз передавали от хранителя к хранителю. Чтобы наследник увидел вещий сон – и откликнулся. Дал о себе знать.

Но он не дал.

Значит, боится. Опасается за свою жизнь. Два покушения подряд, смерть Аймавида, а потом Зара... это было крайне неудачное стечение обстоятельств. Неудивительно, что потенциальный император сидит тише мыши.

Оопсан предпочел бы просто возвести на трон кого-нибудь покладистого. У него уже была на примете парочка кандидатур. Спокойные тихие принцы без амбиций, которых вполне устроит играть роль на публике, не участвуя ни в чем настоящем.

Но коронационное жюри не позволит. Это собрание престарелых волшебников насчитывает ровно сто членов, все они – заслуженные Медные Маги, и все – глупы до невозможности. На протяжении веков туда направляли тех, кто на любой другой должности приносил бы только вред. Они окружены небывалым почетом, регулярно получают правительственные награды, но занимаются исключительно церемониями. Раз в несколько лет объявляют, что Колдующий Император умер... и провозглашают нового.

И теперь, когда у них появилось какое-то реальное дело, когда от них внезапно стала зависеть судьба империи – они вцепились в это зубами и когтями. Не блещущие интеллектом, но аж лопающиеся от важности, члены коронационного жюри поднимут ор до небес, если престол получит кто-то, кроме законного наследника.

А кто он – неизвестно. Это вообще может оказаться бастард – и тогда найти его почти невозможно. Придется ждать, пока объявится сам.

- Бессмертная Ситардерасс, могу ли я переместиться к вам? – спросил Оопсан, направив голос через астральный канал.

- Я не одета, - ответила природный советник. – Можете.

Оопсан провел рукой, осуществляя обратный призыв, и секундой спустя стоял на берегу океана, рядом с Лунардой Ситардерасс. В глазах эльфийской аристократки стояли смешинки. Она и впрямь не была одета, но по телу струилась вода, пенясь в интимных местах.

Оопсан не обратил на это внимания. Как никто другой, он знал, что вся эта фривольность напускная. Природная советница обожает кружить головы. Она не пропускает ни одного светского мероприятия и со стороны может показаться легкодоступной, но на деле более верной супруги еще поискать. Все слухи насчет сменяющихся каждую луну любовников, которых она потом закапывает в саду – не более чем слухи.

- Что там в конгрессе? – спросила Лунарда, воспаряя над водной гладью. – Опять передрались? Убийства уже есть?

- Еще не сегодня.

- Ну скоро будут. Сегодня за спикера Мородо?

- Он просто присматривает за порядком. Надеюсь, его там не разорвут.

- Этот жировой шар ничто не возьмет, - усмехнулась Лунарда. – Если его когда-нибудь и разорвет, то изнутри.

Оопсан рассеянно кивнул. Чуть шевельнув пальцами, он коснулся эфирных струн. Ощутил весь океанский простор – отсюда и до самой Мирандии. Бесчисленные острова. Атоллы. Плавучие и подводные города. Режущих водные просторы харгаменстров, Великих Змеев и других морских колоссов.